-Ты слишком предсказуем!
Олаф сказал это, стоя над своим сыном и сурово взирая на его попытки подняться с земли. За прошедшие годы он ничуть не изменился - все те же светлые волосы, все те же усы... разве что теперь он был облачен не в кольчугу и не носил на голове рогатый шлем. На нем красовалась мощная броня с изображенным на груди золотистым якорем, меч же он оставил прежний. Впрочем, в тот момент, в учебном поединке с сыном, он сражался деревянным мечом, а настоящий лежал в траве неподалеку.
   -Твои замыслы должны быть в тайне от врага! Он не должен понять, куда ты нацелил свой удар! До последнего момента он должен быть в растерянности - не повернешь ли ты свой клинок в другую сторону?!?!!? ТЫ ПОНЯЛ?!!!
Хьорборг слабо кивнул, и воззрился на отца туманным усталым взглядом. По правде говоря, ему до смерти надоели его указания. Хьорборг и сам отлично понимал, что должен делать…по крайней мере, он так думал. Но вопреки этому, до сих пор ему так и не удалось одолеть отца, от чего Олаф безумно злился и неизменно пребывал в раздраженном состоянии. Наконец Хьорборг поднялся с земли, где валялся после очередного неудачного боя - ему сильно досталось, на ноге должен был остаться здоровенный синяк, но Хьорборгу было не до этого. Его снедала боевая злость, и боль он переносил без каких-либо неудобств - этому он уже вполне обучился. Он прыжком поднялся на ноги, отряхнулся, взял меч наизготовку, и, гневно зарычав, бросился на отца. 
   Мгновение, и меч Олафа взлетел вверх. Широкий и размашистый удар Хьорборга был отбит с легкостью, и ярл ответил ударом ноги. Тяжелый ботинок врезался аккуратно в середину голени не успевшего даже дернуться юноши. Тот, сжав зубы, сдержал крик, и принялся осыпать отца градом ударов, которые тот блокировал с ужасающей легкостью...
   С того памятного боя на берегу прошло 14 лет. Отгремели Первая и Вторая Войны, и на земле Лордерона опять воцарился мир... и Олаф Харальд Эрикксон, теперь уже капитан-лейтенант Королевского Флота Кал - Тираса, все так же служил Адмиралу Даэлину Праудмуру верой и правдой. Все так же он каждые полгода отправлялся в Квитфьель, дабы побыть на своей родине и проверить состояние своего городка. Пока что все шло прекрасно - наместник ярла свое дело знал. Но все же была одна странность...что-то неуловимое происходило в северных землях. Год от года хирели урожаи, живности становилось все меньше и меньше, соседние племена и народы ожесточались - особенно врайкулы. Все это началось около десятка лет назад, но когда точно сказать никто, конечно же, не мог. И в конце концов, в голову Олафу стала закрадываться крамольная мысль - а не уйти ли из Квитфьеля в южные земли? Адмирал Даэлин Праудмур не стал бы возражать против этого. В роду Олафа было много молодых воинов, что могли бы славно послужить Кал-Тирасу, тем паче что после войн его население сократилось. Не то, что бы очень, но все же. Но уйти из мест, где его род жил с незапамятных времен? Нет, на это Олаф решился бы только в крайнем случае. А пока что он старался убедить себя, что ничего особенного не происходит, просто неурожайные лета.
   Еще один удар. Еще один блок. Хьорборг по-прежнему не мог придумать ничего лучше, как яростно осыпать отца градом ударов. Мощных, но как уже было отмечено, легко предсказуемых. А Олаф все так же их отражал, приходя во все большую ярость. И это его сын?!!? Он не мог вынести мысли о несовершенстве Хьорборга владеть клинком... и это невзирая на то, что он несмотря на все свои недостатки, все равно владел клинком лучше любого своего сверстника – новобранца. Да что там новобранца - при желании Хьорборг бы мог победить не очень опытного офицера-бретера.
   Ужасающий удар обрушился внезапно. Олаф ничего не успел не то что понять, но даже сделать. Со свистом клинок опустился на незащищенную шею с глухим ударом, и Олаф упал на землю, хватая ртом воздух. В какой-то миг он ослабил защиту, отведя клинок дальше, чем было нужно, и Хьорборг моментально воспользовался этим. Воспользовался?! Неужели…неужели он впервые смог повергнуть отца?! Юноша стоял широко раскрыв глаза, боясь поверить в собственную удачу.
А Олаф, несмотря на сильную боль и удушье, вызванное попаданием клинка по кадыку, чувствовал гордость за сына, и счастье. Наконец-то в нем просыпается воин. Как долго он того ждал….
   Поднявшись с колен, ярл прежде всего крепко обнял сына. Хьорборг, уже приготовившийся к медвежьим объятиям отца, удивился. На этот раз отец не сжимал изо всех сил свои ручищи, но просто дал понять сыну, как он его любит и гордится им.

   Необычная тишина сковывала родной фьорд. Густой плотный туман сплошным покрывалом застилал воду, и видимость была почти нулевой. Водная гладь, словно зеркало, матово-черной поверхностью отражало драккар, медленно шедший на веслах по направлению к дому. Не слышно было не криков чаек, ни плеска рыбы, ни ветра…ничего. В это раннее утро Олаф Харальд Эрикксон вновь возвращался в Квитфьель со своей дружиной, и их семьями, также жившими с ними на Кал Тирасе. И поэтому драккар сидел в воде глубже, чем обычно, ограничивая возможности маневра и скорость. Впрочем, тут, в родном фьорде, это было совершенно ни к чему. Разобравшись год назад с Ингридсдоттирами, Олаф исключил всякую возможность нападения на Квитфьель. К слову, сам ярл находился на носу драккара, вглядываясь в туман, и пытаясь разглядеть знакомые пирсы.
   -Генир, подай-ка сигнал!
   -Слушаюсь, мой ярл.
Рослый дружинник в меховом плаще потянулся к поясу, к притороченному там рогу. Достав его, он поднял рог повыше, и что есть мочи подул. Чистые звуки рога огласили фьорд, но Квитфьель не ответил. И тогда Олаф всерьез забеспокоился. Что-то явно не так…селение не ответило на сигнал, да еще этот чертов туман! Ничего не видно! Олаф буквально чувствовал разлитое в воздухе напряжение. Словно тонкая струна напряглась до предела. Страх понемногу начинал овладевать ярлом. Вдруг стало резко холодать, внезапно подувший ветер принес запах…смерти?! О Боги…только не это!
   -Орнулф, Бьернстад! Живее! ДА ЖИВЕЕ ЖЕ!!!
   -Сию минуту, мой ярл!!
Взволнованные сотники принялись отдавать распоряжения гребцам, но те и без слова ярла чувствовали неладное, и гребли из всех оставшихся сил. Лица, веселые и предвкушающие еще полчаса назад, сейчас были мрачны. Всех волновал один вопрос – в случае, если Квитфьель действительно уничтожен, то…кому мстить? И кто это мог быть…
   И вот наконец из тумана вынырнули первые пирсы. Потемневшее от времени дерево ничуть не изменилось, за исключением того, что на нем не было толпы встречающих. Следом стал появляться и сам берег, и первые дома Квитфьеля. Но никого видно не было…город словно вымер. Улицы были пусты, ни единого звука не доносилось из города. Двери домов были раскрыты настежь, но следов разгрома нигде не было видно. Как будто все жители ушли отсюда, оставив это место на произвол судьбы.
   С трясущимися руками Олаф спрыгнул с борта драккара, выхватил из ножен меч, и на негнущихся ногах побежал в город. За ним бежал его сын, и остальные дружинники. На бегу они выкрикивали имена родных и друзей, но ответом была тишина. Город был пуст. Все дома стояли покинутыми, и напоминали брошенных детьми, всеми забытых стариков…Двери сиротливо качались на уже начавших ржаветь петлях, жалобно скрипя во время порывов ветра, колодцы начинали рушиться. И самое страшное, во многих домах полы были залиты засохшей темной жидкостью, до ужаса напоминавшей кровь. Но…тогда, если все погибли, то почему нигде не видно ничьих останков? Но на этот вопрос мог ответить разве что Вотан…
   Посеревший от ярости и горя, ярл сдавленным голосом отрядил самых опытных дружинников осмотреть округу, а остальным велел вернуться на драккар, и переночевать там. Но самое страшное ждало его на следующий день, когда не вернулся никто из того отряда. Лишь сиротливо бродили по городу пара лошадей, принесших трупы хозяев…. Такого Олаф еще не видел. Трупы были словно изгрызены и изглоданы, разорваны чьими-то когтями, а это означает, что виновные в трагедии Квитфьеля явно не люди и не врайкулы. А какая-то новая напасть, и справиться с ней Олаф не мог. Если отряд опытнейших воинов сгинул целиком, то надо было как можно скорее уплывать. И надеяться на возвращение и месть. И Олаф отдал этот приказ. Забрав из Квитфьеля все, что можно, драккар уходил обратно. Олаф стоял на корме, и неотрывно смотрел на постепенно удаляющийся Квитфьель. Когда он скрылся за изгибом фьорда, Олаф приложил руку к сердцу, и поклялся вернуться и отомстить. А Хьорборг стоял позади отца, и шепотом повторял клятву….